Два лица Пьеро  - Анна Данилова

Этот вариант пусть останется запасным, поскольку он все-таки довольно-таки унизительный для Жени. Без документов, только выслушав ее, Георгий может поднять ее на смех, и не то что откажется искать ее фото в интернете, а вообще – в самом худшем случае позвонит в полицию, чтобы там во всем разобрались. Нет-нет, только не полиция!

Пока деньги есть, они с Микой поживут здесь, познакомятся поближе с Георгием, осмотрятся; быть может, если повезет, проникнут в комнату с камином в отсутствие Георгия и найдут документы на отель, после чего с этими документами уже можно будет отправиться в консульство и попросить помочь удостоверить ее личность. Хотя, как это чисто технически можно будет сделать, Женя пока не знала. К тому же напуганная выстрелами и понимая, что ее могут активно искать, она боялась оставить хоть где-то свой официальный след: регистрация в отеле, появление в консульстве, в полиции… Нет-нет, вот здесь, в этом маленьком отеле, они с Микой еще какое-то время смогут оставаться в безопасности, а дальше – может быть, сработает Милен, и разыщутся ее документы? Или же ей удастся все-таки найти в Фейсбуке Татьяну Борисову и связаться с ней? Конечно, она подумывала о том, чтобы выйти на Борисова через каких-то общих знакомых, но страх, что ее вычислят ее враги, был слишком велик. Можно же было как-то связаться и с Викой, Катей, но за ними наверняка следят, раз уж дело дошло до убийств… Преступника, условно говоря, можно было понять. Ведь, если существует прямой, по крови, наследник Залетаева, возможно, его внебрачный ребенок, какая-нибудь уже взрослая, обиженная на весь мир тетка или потерявший человеческих облик и превратившийся в зверя мужчина, то, уничтожив Женю с детьми, этот наследник или наследница получат миллионы! Конечно, после того как они убьют их всех (Женя старалась думать об этом абстрагированно, но у нее это плохо получалось) и заявят свои права на наследство, их сразу же арестуют, и причиной станет как раз мотив! Но это было слабым утешением для самой Жени.

Да, быстро она все решила, улетела, надо было хорошенько договариваться с Борисовыми о способе связи. Но так уж сложились обстоятельства, да и эмоции зашкаливали, ее трясло от страха за детей. И если бы она задержалась там еще на один день, к примеру, для того чтобы разыскать купчую на отель в огромном количестве документов мужа или попросила бы у Борисовых один из их телефонов, чтобы быть на связи, или придумала бы что-нибудь еще умное и безопасное, чтобы впоследствии не возникло вот таких серьезных проблем с деньгами или документами, кто знает, не попала бы она на мушку убийцы?

А что, если тот рыжий – не просто вор, а человек, посланный преступниками в Варну (на рейс-то она зарегистрировалась!), чтобы завершить свою черную работу? Когда она думала об этом, то настроение ее портилось до такой степени, что хотелось уже исчезнуть и из Варны! Оставить в покое Мику, чтобы и она не пострадала – вот о чем приходилось уже думать.

Но! Если за ней присматривают здесь, в Варне, то почему же тогда до сих пор ничего не произошло? Она вот уже два дня здесь. Как на мушке, получается. И кто мешает подняться по крутой лестнице к Мике и произвести всего лишь один выстрел? Нет-нет, в Варне за ней не следят, это уже она сама накрутила, здесь пахнет паранойей. Но как тут не подхватить этот опасный психический вирус, когда жизнь ее так скрутила?

Пахнет паранойей, пахнет…

– Женя, ты слышишь меня? Здесь пахнет!

Она открыла глаза. Где она? Над кроватью белый потолок с грубоватой винтажной люстрой с тяжелыми фарфоровыми плафонами, прикрученными к черной металлической конструкции.

Мика склонилась над ней.

– Ты уж прости, подруга, что разбудила тебя, но где-то сдохла крыса или мышь… Я этот запах хорошо знаю. У нас в деревне так пахло, если где-то сдохла отравленная крыса.

Женя резко села на постели. Замотала головой, закрыла лицо руками.

– Мика, что ты такое говоришь? Ты напугала меня!

– Ну извини… – и Мика, обиженная, вернулась к себе в комнату.

Ей, в отличие от Жени, уснуть так и не удалось. Сначала она вспоминала Милена, и это было самое приятное, о чем она могла вообще думать. Милен был ее счастьем, хотя и украденным. Но он был так хорош, так нежен. Она бы отдала половину своей жизни, чтобы только он был с ней, чтобы они жили вместе. Да он, когда просто постучал сегодня утром в ее дверь, она от счастья чуть не умерла. Распахнула дверь и оказалась в его объятиях! Он чуть не раздавил ее, не раскрошил все ее косточки-ребрышки! И когда он только успел запереть дверь?! А если бы Женя вернулась и застала их? Вот стыд-то бы был!

Но потом мысли ее перенеслись в другую плоскость – Милен женат, у него дети, и он никогда не будет ее мужем. А это значит, что ей надо искать другого мужчину. А кому она нужна, такая неустроенная, практически безработная, с больными руками? Конечно, Милен считает ее красавицей, он говорит, что у нее красивые кудри, огромные глаза и сладкий рот. Но грудь маленькая. Хотя она стройная, не жирная. Мужчины не любят полных. А ей в этом плане просто повезло, у нее конституция такая, от природы досталась, она может есть килограммами булки и пирожные и при этом не толстеть. Вот только жаль, что денег на все эти вкусности у нее нет. Да и, похоже, не будет. Вот решит Женя все свои проблемы, вернется в Москву, и останется Мика здесь одна, и снова ей придется искать работу. Все хорошие, хлебные места, что ближе к морю, уже заняты. А так не хочется возвращаться в больницу, где ее будут окружать больные, стонущие… Жизнь и без того трудная, чтобы каждый день наблюдать страдания других.

Потом в голову полезли страхи, связанные с Соней и ее пропавшими деньгами. И вот так, намаявшись, но не уснув, Мика вдруг остро почувствовала неприятный запах в комнате. Так пахло время от времени и в ее родительском доме, когда умирали отравленные мором крысы.

Их находили то под холодильником, куда трудно было добраться, то где-нибудь в шкафу, в белье, и тогда это белье с желтым пятном и подсохшей крысиной шерсткой приходилось сжигать в печке. А однажды нашли целое семейство мертвых крыс, облюбовавших себе жилище в упавшей со шкафа коробке, застрявшей между этим шкафом и стеной! Так долго искали источник этого запаха, хотели даже пол разбирать в кухне…

Что это? Неужели этот запах стал результатом работы ее подсознания, которое подсказывало ей единственно разумный выход – возвращение домой, в деревню! А что, сейчас там черешня поспела, да и родители будут рады ее возвращению. Накормят до отвала свежей козьей брынзой, свежими лепешками, тушеным мясом. Мать будет плакать от радости, что дочка вернулась. И жизнь войдет в свою привычную с детства колею: встреча рассвета, утренняя дойка коз, завтрак в саду, работа в огороде или на поле (то скошенную и подсохшую люцерну вилами переворачивать, то кукурузу пропалывать), затем почистить курятник и побрызгать его стенки известью, собрать яйца, вечером встретить гусей и уток с родника, помочь матери приготовить ужин и встретить отца с поля… Нормальная жизнь, от которой она почему-то сбежала в поисках более красивой и легкой. А где она, эта легкая жизнь? Тяжелые подносы, боль во всем теле к вечеру, ужин, состоящий подчас из объедков богатых иностранцев, глубокий мертвый сон, который не успевает восстановить силы, затем снова подносы, обслуживание посетителей ресторана и бесконечные мысли о том, что жизнь проходит мимо. Любовники, которые воспринимают тебя, как десерт после ужина, не более. И Милен, которого ты воруешь у его жены, а это грех.